События в Крыму и вокруг него развиваются с пугающей стремительностью. И это не первый приступ политической колики. Противоборство между Россией и Украиной было заложена неправовым актом “упразднения” Союза ССР. Антиисторизм этого шага помноженный на правовой нигилизм, с неизбежностью будет обретать все более стихийно разрушающий характер во всем политическом пространстве бывшего Союза. Итак, в нем глубинные корни нынешнего конфликта вокруг военно-морского флота, Севастополя, Крыма да и ряда других национально-политических конфликтов, набирающих силу в распавшемся СССР?

Беловежские, алма-атинские соглашения об “упразднении” СССР и создании СНГ были заведомо конфликтны как с политической, так и государственно-правовой точки зрения. В политическом плане “отцы-основатели” СНГ исходили из необходимости “ликвидации” союзного центра и отстранении от власти размытой “августовским путчем” группировки Горбачева. Предполагалось что Содружество станет видоизмененной формой союзного государства с единым экономическим, финансовым, геополитическим пространством. С тактических позиций упразднение Горбачева, а заодно СССР представлялось блестящей комбинацией. Однако две исходные посылки “преобразования” были политически глубоко порочны.

Во-первых, в нарушение действовавшего союзного законодательства, гарантировавшего самоопределение национальных и этнических групп при “выходе” из СССР “упразднение” Союза было проведено в чисто коммунистическо-вождистском стиле — “заговорщески” волею экс-коммунистических национальных лидеров республик.

Во-вторых, упразднив все правовые основы союзной государственности, соглашения по СНГ не решали главного — проблемы право преемственности в отношении союзной собственности, армии. гражданства. Это обрекло решения, принятые в рамках СНГ на крах.

Таким образом, “упразднение” СССР на практике ознаменовало собой победу в острейшей политической борьбе между двумя номенклатурно-коммунистическими группировками: союзно-коммунистической и национал-коммунистической. Последняя отражала взгляды второго эшелона комноменклатуры. То, что случилось в декабре 1991 г., к “реформации” государства никакого отношения не имеет. Произошел раскол коммунистической элиты, повлекший за собой и раскол государства. Здесь мы “один к одному” повторили начальный этап распада коммунизма в Югославии.

Заложенные фактом волевого упразднения СССР противоречия обнаружились на второй день после "победы" независимостей. Явочным путем экс-республики СССР осуществили “правопреемственность” в отношении союзной собственности, находящейся на их территории.

Это стало началом конца экономической самостоятельности всех бывших республик, включая Россию. Пока единый союзный народно-хозяйственный комплекс сегодня еще инерционно сохраняется прежде всего за счет предприятий военно-промышленного комплекса. Но его разрушение — дело времени. Окончательный распад общего экономического пространства — однозначный путь к потере экономической независимости для всех.

Распад общего союзного этнопространства уже породил кровоточащие конфликты на территории бывшего СССР. “Ликвидация” Союза с расчленением целых народов, и прежде всего русского и украинского, неизбежно конфликтна на ближайшую и отдаленную перспективу.

Острый политический конфликт был временно локализован соглашениями от 23 июня 1992 года и от 3 августа 1992 года. Последнее предусматривало формирование ВМФ России и ВМС Украины на базе Черноморского флота. Уже на стадии политического конфликта обнаружилась специфика подхода к возникшей проблеме. А именно — решающими при разделе флота являются не позиции права, а умение страны перехватить инициативу. оказать политическое давление на другую сторону. Именно фактор политического давления оказался сегодня решающим. В этих условиях и Ельцин, и Кравчук во все большей мере оказываются заложниками внутриполитических сил, выступающих с национально либо националистически осознанных позиций. Как фактор такого давления следует рассматривать и все решения Верховного Совета России по Крыму. Исходным здесь является постановление парламента от 19 мая 1992 года.

Оно не порождало никаких международно-правовых последствий ни для Украины, ни для России, ни для Крыма. Более того, оно не затрагивало решений Верховного Совета СССР на этот счет. Однако политическая реакция Украины была достаточно бурной. 2 июня 1992 она осудила притязания России на участие в решении судьбы полуострова. Что касается самого Крыма, то здесь крайне сильны пророссийские симпатии населения.

На мой взгляд, принципиальное решение проблемы Крыма возможно с позиций двух диаметрально противоположных подходов. Первый — реставрационный. Его основой смогла бы стать денонсация соглашений по СНГ и восстановление союзного статус-кво. Именно таким путем, очевидно, и пойдет “непримиримая” оппозиция в случае прихода к власти. Но восстановление прежнего СССР невозможно. И это понимают все.

Наряду с “ретроспективным” есть и принципиально иной — "перспективный” путь решения конфликтных межгосударственных проблей в постсоветском мире. Это путь “гибких” федераций.

Коллизии между Россией и Украиной начались при “разделе” военного имущества. Провозглашенный в рамках СНГ общий принцип право-преемственности предполагал. что все республики являются правопреемниками Союза ССР. Это позволило России и Украине де-факто взять под свою юрисдикцию все вооруженные силы. находившиеся на их территории. Особые соглашения были закреплены только в отношении узкой номенклатуры стратегических вооружений. Но и последние сейчас фактически выведены из-под общего командования. В отношении остального военного имущества стало осуществляться “фактическое” право, породившее взаимоисключающие прецеденты. В конечном итоге общий правовой подход к разделу бывшей Советской Армии и ее имущества в экс-членах Союза ССР в коллективном договорно-правовом порядке выработав не был. Это крайне важно при рассмотрении проблем я судьбы Черноморского флота.

Первоначально президенты России и Украины провозгласили совместное их управление. Однако постепенно стороны стали эскалировать, свои претензия в отношении Черноморского флота. Инициатива здесь принадлежала Украине. 5 апреля 1992 года Кравчук подписывает указ о создании ВМС Украины. включая соединения Черноморского флота. 7 апреля Президент России объявляет о переводе флота под юрисдикцию России.

2 июня 1992 года Верховный Совет Украины принимает специальное постановление, где оценивает решение российских законодателей “как не имеющее юридического значения и не порождающее каких-либо правовых последствий для Украины”. На следующий день одобряется достаточно обширное заявление Верховного Совета по этому вопросу. Ранее, 13 мая, украинский парламент своим постановлением заблокировал проведение общекрымского референдума и приостановил действие постановления Верховного Совета Республики Крым “Об Акте о провозглашении государственной самостоятельности Республики Крым”.

Таким образом, первый этап борьбы за Крым и Черноморский флот оказался политически выигранным Украиной.

На втором этапе политическая ситуация складывалась следующим образом. Ельцин готов был идти на дальнейшие уступки Кравчуку чем и была продиктована его позиция при заключении соглашения между Россией и Украиной от 17 июня 1993 года о принципах раздела Черноморского флота. Верховный Совет России, напротив, занял более непримиримую позицию, чем и обусловлены его решения по статусу Севастополя.

Сам президент испытывает постоянные колебания. Он склонен к уступкам и компромиссу по проблемам флота. Более того, избрал линию на общую поддержку Кравчука в проводимом им курсе в достаточно сложный для президента Украины период.

Не исключено, что к осени-зиме 1993—1994 годов политический расклад сил в российском руководстве сложится не в пользу Ельцина. Весьма вероятно, что под влиянием этого фактора Ельцин пересмотрит свою позицию и приблизится к точке зрения оппозиции на эту проблему.

Безусловно, украинское руководство будет форсировать переговоры по разделу флота, стремиться сделать контроль над Крымом все более жестким. Цель такой линии — добиться необратимости раздела Черноморского флота, в целом устранить все условия, открывающие возможность федерального самоопределения народов и территорий. Сегодня. за исключением России, ни одна бывшая союзная республика не встала на путь федерализации. Это ситуация политического абсурда. Унитаристский подход, на мой взгляд, ведет к кровавым событиям в Закавказье, Приднестровье, вызывает острые конфликты в Латвии и Эстонии. Да и проблема Крыма связана во многом с логикой нового украинского унитаризма. Сегодня на Украине проживает в процентном отношении меньше украинцев, чем русских в России. Но модели государственного устройства здесь полярны. Россия — федеративное государство, где наряду с 21 республикой, 11 национально-государственными образованиями имеется еще 57 субъектов Федерации. На Украине же сегодня имеется только одно государственное образование — Крым. Да и прерогативы его государственных органов оказываются несравнимы с компетенцией органов власти российских республик. Думается, процесс федерализации Украины, других независимых государств неизбежен. Это позволило бы снять этнический фактор напряженности, передать большую часть прев я ответственности субъектам федераций. Федеративное государственное устройство более устойчиво и адаптировано к изменениям, чем нынешние посткоммунистические многонациональные унитарные государства. Это неизбежная логика мирного развития в полинациональном пространстве бывшего Союза. Подчеркиваю мирного.

Идея нового федерализма смогла бы принципиально решить проблему Крыма, Севастополя, Черноморского флота. Каждый субъект новой российской или украинской федерации самостоятельно определял бы свою линию взаимоотношения на региональном уровне. Идеи нового федерализма открыли бы путь к достаточно глубоким реинтеграционным связям между сопредельными российскими и украинскими регионами как самостоятельными субъектами федерации: соответственно российской и украинской. Шаги в этом направлении сделали Черномырдин и Кучма, подписав соглашение о глубоком интеграционном сотрудничестве. Только общий стратегический подход к будущему государственности России и Украины, к путям их реитеграции смог бы снять напряженность вокруг Крыма я всех крымских “сюжетов”.

Сентябрьско-октябрьские московские события радикально изменили психологический климат общества. Пережитый или переживаемый шок от всего происшедшего вызвал резкое понижение самого энергетического уровня политической жизни. Общий подсознательный импульс - отвращение к политике и всем ее нынешним фигурантам. Этим обусловливается повсеместная апатия населения к избирательной кампании властей, как и ко всем их иным начинаниям. Подобное состояние общества вроде бы на руку исполнительным властям, ибо устранив всех своих конкурентов и противников, они теперь, будучи не стесненными Конституцией и законами, могут проводить любые удобные им акции и решения. Что власти ныне и делают. Однако на практике "всесилие" правящих властей оказывается иллюзорным. Проявление народного безразличия к власти - это своего рода реакция отчуждения от нее. Моментально, в течение считанных недель, восстановилось традиционное для коммунистического режима противопоставление "народ и власть". Причина очевидна - сама власть с естественной легкостью возвращается к генетически присущей ей методам коммунистического всевластия: правового произвола, "государева хотения", беззастенчивого манипулирования массовым сознанием. Только ныне это называется просвещенным авторитаризмом.

В наиболее сложном, "щекотливом" положении оказались политические элиты и заангажированная пропрезидентская интеллигенция. Важнейшая политическая задача президента заключалась в том, чтобы вслед за неправовым разгоном парламента заставить политические элиты пойти на "новые выборы", продиктованные целиком и полностью президентом, и на его условиях. Эта задача была блестяще реализована - практически все так называемые политики заглотили наживку, ринувшись в "избирательную кампанию", еще до уяснения главного - какая собственно роль отведена Федеральному собранию. Опубликованный проект Конституции четко определил его вторичную по отношению к президентской власти роль. Манипуляционный эффект задуманного президентского действия политическими элитами будет осознан с опозданием. Однако уже сегодня в массовом сознании происходит снижение, дегероизация не только образа президента, но и идет стремительная потеря "лица" большинством нынешних политиков, участвующих в "волевым" образом навязанной им политической игре. Последствия этого для доморощенной демократии в России могут быть катастрофическими, ибо под сурдинку о "небывалом" расцвете демократии в России весь политический электорат оказывается вовлеченным в сомнительные "демократические" процедуры. Это, к сожалению, неизбежная плата за участие в политике просвещенного авторитаризма.

Если для российских политиков известная амбивалентность свойственна и привычна, ибо все они сформировались как личности в условиях "коммунизма", то для интеллигенции, всей душой наивно поверившей в истинность "демократии", жесткие реалии нового режима могут быть просто травмирующими. Безусловно, это не относится к интеллектуальной обслуге, готовой служить любому режиму. Но массовую российскую интеллигенцию ждут новые нравственные испытания, ее сознание не приняло назойливо подававшейся официальной версии, относящей большинство гражданских жертв к жертвам "красно-коричневых" либо к "коммуно-фашистам". Это не так, жертвами оказались наши соотечественники, замороченные, одураченные политиканами всех мастей. Погибшие - а среди них женщины и подростки - это люди в "стоптанных башмаках", и вина за их избиение лежит на всех политиках и всех властях. Видимо, поэтому, до сих пор действующая власть не торопится сообщить ни их имен, ни реальных сведений об этих людях. Пережитая травма произвела раскол в обществе, породила надрыв в душах миллионов. Ясно, что истеричные призывы "раздавить гадину" ничего, кроме ответного ожесточения, не вызовут.

После сентября-октября наше общество раскололось реально, пока психологически, и замалчивать это опасно, ибо гражданское размежевание ("демократы" и "красно-коричневые") - это прелюдия гражданской войны. Вот этот психологический выбор, а он сознательно поставлен перед интеллигенцией властями, может быть разрушительным для духовной российской элиты. Отсюда растерянность, метания, кликушество и юродство в ее рядах, нигилистическое отрицание российской ("коммунистической") истории, разрушение вместе с коммунизмом самого национального государства, апологетика "революционного реформаторства", бездумное подражание Западу - это вина не только новой российской власти. Вместе с ней ответственность за все происходящее несет и часть либеральной интеллигенции, не сумевшей понять собственной страны в очередной раз. Горькая истина состоит в том, что либерализм, не введенный в рамки дееспособного государства, губителен для России и может породить здесь только очередную диктатуру. Классический российский раскол между "почвенниками" и "западниками" вновь межует интеллигенцию на традиционалистов (государственников) и либералов (либерал-демократов).

Сегодня во всех событиях замалчивается главное. Практически половина российских граждан не принимает проводимые "реформы", поскольку они несут обнищание, пауперизацию целых слоев общества и опираются на так называемый третий класс - спекулятивно-криминальный в своей основе. Все завидное упрямство президента не в состоянии "спасти" эту политику. Неизбежен жесткий раскол в правительстве (да его невозможно скрыть уже сегодня) по проблемам будущего государственного курса. Проводимая ныне политика "реформ" с неизбежностью ведет к хозяйственному и государственному краху России. Это вынуждены были признать в последнее время и экс-министры кабинета (поразительны по откровенности последние высказывания Глазьева). Надежды радикал-демократов на то, что Ельцин будет после сентября-октября проводить именно их линию политики, несостоятельны. Думаю, что лидеры этого плана плохо знают и понимают Ельцина. В условиях формирующегося режима личной власти он будет проводить только собственную политику. Опора такого режима и проводник президентской политики - государственный аппарат. Стало быть и политика эта будет сугубо "аппаратная". А традиционная для России "аппаратная политика" - сугубо охранительная, государственно-консервативная. Ждущая нас всех неожиданность "после выборов" - оформление государственно-охранительной, консервативной политики президента. Новая государственная версия уже сегодня прорабатывается в недрах "аппаратов".

Итог новой закулисной интриги также легко предсказуем - усвоение и творческая "переработка" лозунгов и самих целей "непримиримой" оппозиции. Безусловно, все это будет подано под соусом "нового курса", "новой российской политики" и т.д. Ясно просматривается и судьба радикал-демократов. А именно, произойдет отстранение от власти тех из них, кто будет не готов работать на новый курс, да это по существу уже и началось. Круг российской истории "реформа-контрреформа" готов замкнуться в очередной раз. Спасет ли это политическую ситуацию от взрыва - покажет только время.

Происшедшие в Москве в трагические октябрьские дни непоправимо. Политическая ответственность за человеческие жизни и пролитую кровь лежит на всех российских политиках, ответственных за политическую катастрофу или не сумевших предотвратить ее. Начиная с 21 сентября, когда сила закона была заменена правом силы, логика политических событий все более ускользала из рук политиков и привела к кровавому безумству в Москве. Сегодня последствия решений и действий политиков поставили страну на грань раскола. Ныне речь идет о масштабных последствиях ошибочных политических решений, способных прервать мирное развитие новейшей российской истории.

Политика Ельцина воплощала и воплощает в себе традиционный для России дух радикализма, вдохновлявший в недавнем прошлом на социальную вивисекцию большевиков, а ныне заключенный в политике так называемых радикал-демократов. Для этой политической линии характерно революционное нетерпение, стремление к радикальной ломке существующего уклада жизни, вера в "светлые" идеалы книжного целеполагания будь-то "коммунизм", как вчера или "рынок", как сегодня. Ложно понимаемый прогресс с неизбежностью заводил в прошлом и заведет нынешних радикалов в тупик. Они оказались не в состоянии внять предостережениям авторов "Вех", отмечавшим (П. Б. Струве) еще в 1909 г.: "В том, как легко и стремительно стала интеллигенция на эту стезю политической и социальной революционализации исстрадавшихся народных масс, заключалась не просто политическая ошибка, не просто грех тактики. Тут была ошибка моральная. В основе тут лежало представление, что "прогресс" общества может быть не плодом совершенствования человека, а ставкой, которую следует сорвать в исторической игре, апеллируя к народному возбуждению".

Вот эта психологическая вера современных радикал-демократов в спасительность для страны провозглашаемого ими "прогресса" напрочь исключала любые социальные компромиссы и неизбежно толкала их не к диалогу, а к насильственному устранению своих политических противников. В конечном итоге такая политика всегда оборачивалась диктатурой меньшинства, уверовавшего в свою судьбоносную роль носителя "прогресса" в стране. Однако на деле насилие над реалиями страны влечет за собой крупномасштабное насилие и над обществом. Именно такой дорогой шли большевики. А ныне на нее вступили радикал-демократы, стремящиеся использовать президентскую власть в качестве инструмента "революционных" преобразований в России.

Другой вектор российской политики, на который в последнее время сделали свою ставку Руцкой и Хасбулатов, был связан с иной линией— консервативно-охранительной. Эта линия противопоставляла экспериментаторскому радикальному курсу ценности государственной и социальной стабильности) российской державности. По существу, в последний год произошло возвращение к традиционному для России противостоянию "почвенников" и "западников". Сегодня все более широко осознается, что новое противоборство происходит между двумя силами— либерально-демократическими ("западниками") и традиционалистски-государственными ("почвенниками"). Либерально-демократический поток опрокинул коммунизм в России. И в этом основная заслуга "Демроссии" и примкнувших к ней сил. Однако механическое перенесение с западной почвы в Россию принципов либерализма, их "копирование", игнорирующие неповторимую российскую специфику, привели к тотальному государственному, национальному и социальному кризису. В силу чего спад "либеральной" волны у нас был неизбежен.

Хорошая или плохая была Конституция, но она содержала правила, нормы мирного цивилизованного разрешения политических противоречий. Насильственное попрание этой Конституции открывает путь не "демократии", не "хорошему" профессиональному парламенту, а правовому произволу сиюминутной целесообразности. И здесь радикал-демократы стремительно скатываются к радикал-большевизму, руководствовавшемуся целесообразностью общественного "прогресса", бравшего на вооружение "новую" модель: хорошо все, что отвечает "прогрессивной" цели. Это обрекает власть на политическое "лукавство", откровенную апологетику провозглашаемых целей "прогресса".

Один из авторов сборника "Из глубины" (С. А. Аскольдов) — коллективного труда, суммировавшего трагические предчувствия русской интеллигенции на заре большевизма, писал в апреле 1918 г.: "Вообще, не в разбушевавшихся звериных инстинктах главное зло так называемого "большевистского" переворота и овладения Россией, а в той лжи и в том обмане, в том потоке фальшивых лозунгов и фраз, которыми наводнили сознание народа". Не забыть бы, что такой аморализм в политике всегда вел к оправданию любого произвола, насилия над обществом, логически развязывал гражданскую войну. Ибо насилие над обществом ничего, кроме ответного насилия, не рождает. Понимают ли это в достаточной мере люди, делающие сегодня политику.

ПЕРВОЕ. Б. Ельцин и поддерживающие его радикал-демократические круги пойдут на создание режима "управляемой демократии". В ее рамках будут предприняты попытки воссоздать жесткую централизованную авторитарную вертикаль власти. Представительные органы с неизбежностью будут играть второстепенную "декоративную" роль. Этой задаче отвечают и предстоящие выборы в парламент. Проведенные сразу вслед за расстрелом Дома Советов, на основе декретного, постоянно меняющего условия выборов права, они, безусловно, обеспечат "победу" пропрезидентских сил. В пользу этого говорит запрет "непримиримой" оппозиции и ее печати, сознательно установленные жесткие сроки сбора подписей под партийными списками, делающими невозможным без прямой или косвенной поддержки исполнительной власти "уложиться" в отведенное время, мощная пропрезидентская поддержка радикал-демократов радио и телевидением.

Сами выборы в "темную" по партийным спискам, по "авторитетам" лишают избирателя возможности конкретно оценить каждого кандидата. Иначе говоря, наличествующая эрзац-партийность в условиях устранения оппозиции и искусственно сжатых сроков предварительного сбора подписей превращает сами выборы в квазидемократическую процедуру, а законодательный орган в своего рода эрзац-парламент, "встроенный" в модель президентской республики. Именно такая роль парламента, очевидно, будет закреплена и в проекте новой Конституции.

ВТОРОЕ. Слом прежнего конституционного порядка, "революционный" прерыв легитимности власти, снятие парламентского контроля открывают не только огромный "оперативный" простор для действия исполнительной власти, но и неизбежностью обусловливает борьбу за политический курс в стране в недрах самой исполнительной власти. Уже в ближайшее время можно ожидать резкого обострения борьбы с возможными отколами, расколами и "устранениями" в ее структурах.

Характерно, что линия радикал-демократов никогда не имела "количественной" поддержки в самой исполнительной власти, была здесь политикой "меньшинства". Судя по всему, это меньшинство исполнено решимости и дальше вести "реформы" прежним курсом. А значит, социальный и экономический кризис в стране будет обостряться. Убежден, что Б. Ельцин в конце концов в целях сохранения власти пойдет на изменение этого курса, на "перехват" лозунгов и заимствование политики национально-патриотического лагеря. В этих условиях будущее радикал-демократов может оказаться весьма проблематичным. Неизбежен раскол и в лагере самих радикал-демократов. Сформированный ими парламент неминуемо и очень быстро превратится в место склок и выяснения отношений самих "демократов". Не сомневаюсь, что и новый парламент будет неудобен Б. Ельцину. Что касается его профессиональных качеств, то они с большой долей вероятности будут намного ниже профессионального уровня прежнего Верховного Совета.

"Запрет" непримиримой оппозиции проблему не решает, а загоняет ее вглубь, в "подполье". В перспективе социальное неравновесие только увеличится. Любое локальное недовольство может обернуться массовыми волнениями. "Усеченная" пирамида легальной власти лишает Б. Ельцина и эффективных "парламентских " клапанов для сброса народного недовольства. Опора в этих условиях на силовые структуры государства может быть крайне ненадежной. Иначе говоря, декретное "снятие" оппозиции не решает проблему растущего социального недовольства проводимым курсом политики, а загоняет ее в подполье, порождая одновременно опасные иллюзии стабильности и поддержки нынешнего режима на "референдумах" и "выборах".

Несостоятельны и любые расчеты на создание просвещенного авторитарного режима в стране. Это невозможно. Любые попытки создания такого режима в первую очередь приведут к расколу и ожесточенной борьбе в лагере самих радикал-демократов, что, очевидно, и произойдет в ближайшее время. Сегодня у Б. Ельцина, или другого политика на его месте, остается крайне узкое поле выбора решений. Либо, отойдя от радикал-демократов, попытаться создать действительную концепцию реформ, компромиссно увязывающую социальные и политические интересы всех слоев общества. Либо, вступив на зыбкую дорогу "просвещенного" авторитаризма и продолжая несостоятельный и крайне опасный политический курс, прибегнуть к традиционным для России приемам диктатуры, что только вернет ситуацию в исходный пункт коммунистической по природе, антикоммунистической по форме деспотии. Третьего не дано.